Человек будет тем счастливее, чем яснее он поймет, что его призвание состоит не в том, чтобы принимать услуги от других людей, но в том, чтобы прислуживать другим и предоставить свою жизнь в распоряжение многих людей. Человек, поступающий таким образом, будет достоин своих владений и никогда не потерпит неудачу.

Человек должен быть всегда счастливым, если счастье кончается, смотри, в чём ошибся.

Человек закован в свое одиночество и приговорен к смерти.

Человек имеет в глубине души своей неизгладимое требование того, чтобы жизнь его была благом и имела разумный смысл.

Человек обязан быть счастлив. Если он несчастлив, то он виноват. И обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства или недоразумения.

Человек подобен дроби, числитель есть то, что он есть, а знаменатель то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь.

Человеку не может быть доступна цель его жизни. Знать может человек только направление, в котором движется его жизнь.

Чем больше человек доволен собой, тем меньше в нем того, чем можно быть довольным.

Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти.

Чем мы умнее, тем менее понимаем смысл жизни и видим какую-то злую насмешку в том, что мы страдаем и умираем.

Что свойственно делать человеку, как разумному существу: сознавать тот грех, который произвел страдание, каяться в нем и познавать истину.

Бессмыслица жизни есть единственное несомненное знание, доступное человеку.

Большая часть мужчин требует от своих жен достоинств, которых сами они не стоят.

Больше всех говорит тот, кому нечего сказать.

В каждом человеке и его поступках всегда можно узнать самого себя.

Величайшие истины - самые простые.

Верьте себе и живите так, напрягая все свои силы на одно: на проявление в себе бога, и вы сделаете все, что вы можете сделать и для своего блага, и для блага всего мира.

Воспитателю надо глубоко знать жизнь, чтобы к ней готовить.

Времени нет, есть только мгновение. И поэтому в одно это мгновение надо полагать все свои силы.

Если человек - только телесное существо, то смерть есть конец чего-то ничтожного. Если же человек - существо духовное, и душа только временно жила в теле, то смерть - только перемена.

Есть два желания; исполнение которых может составить истинное счастье человека, - быть полезным и иметь спокойную совесть.

Есть ли в моей жизни смысл, который не будет разрушен неминуемой смертью, ожидающей меня?

Есть только один способ положить конец злу - делать добро злым людям.

Есть только одно важное для всех дело в жизни - улучшать свою душу. Только в этом одном деле человеку не бывает помехи и только от этого дела человеку всегда бывает радостно.

Женщина, старающаяся походить на мужчину, так же уродлива, как женоподобный мужчина.

Живут лишь те, кто творит добро.

Живя с людьми, не забывай того, что ты узнал в уединении. В уединении обдумывай то, что узнал из общения с людьми.

Жизнь - установление нового отношения к миру через большее и большее подчинение животной личности разуму, и проявление большей степени любви.

Жизнь должна и может быть неперестающей радостью.

Жизнь человеческая, полная телесных страданий, всякую секунду могущая быть оборванной для того, чтобы не быть самой грубой насмешкой, должна иметь смысл такой, при котором значение жизни не нарушалось бы ни страданиями, ни её кратковременностью.

Жизнь, представляющаяся мне ничем, есть ничто.

Зло только внутри нас, то есть там, откуда его можно вынуть.

Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли, а не памятью.

Значение жизни открыто в сознании человека, как стремление к благу. Уяснение этого блага, более и более точное определение его, составляет главную цель и работу жизни всего человечества.

И то, что мы называем счастьем, и то, что называем несчастьем, одинаково полезно нам, если мы смотрим на то и на другое, как на испытание.

Идеал - это путеводная звезда. Без нее нет твердого направления, а нет направления - нет жизни.

Имей цель для всей жизни, цель для известного времени, цель для года, для месяца, для недели, для дня и для часу, и для минуты, жертвуя низшие цели высшим.

Истинная сила человека не в порывах, а в нерушимом спокойствии.

Все мысли, которые имеют огромные последствия, всегда просты.

Все строят планы, и никто не знает, проживёт ли он до вечера.

Всякий человек знает, что ему нужно делать не то, что разъединяет его с людьми, а то, что соединяет его с ними.

Главное преnятствие познания истины есть не ложь, а подобие истины.

Дело науки - служить людям.

Детей не отпугнешь суровостью, они не переносят только лжи.

Для бессмертной души нужно такое же и дело бессмертное, как она сама. И дело это, бесконечное совершенствование себя и мира - и дано ей.

Для того чтобы выучиться говорить правду людям, надо научиться говорить ее самому себе.

Для того чтобы жить доброй жизнью, нет надобности знать о том, откуда ты явился и что будет на том свете.

Доброе дело совершается с усилием, но когда усилие повторено несколько раз, то же дело становится привычкой.

Единственный смысл жизни человека - это совершенствование своей бессмертной основы. Все другие формы деятельности бессмысленны по своей сути, в связи с неотвратимостью гибели.

Если один раз пожалеешь, что не сказал, то сто раз пожалеешь о том, что не промолчал.

Если тебе мешают люди, то тебе жить незачем. Уходить от людей - это самоубийство.

Если ты что-нибудь делаешь, делай это хорошо. Если же ты не можешь или не хочешь делать хорошо, лучше совсем не делай.

Истинное знание состоит в том, чтобы знать, что мы знаем то, что знаем, и не знаем того, чего не знаем, сказал Конфуций. Ложное же - в том, чтобы думать, что мы знаем то, чего не знаем, и не знаем того, что знаем; и нельзя дать более точного определения того ложного познания, которое царствует среди нас.

Ищи в других людях всегда хорошую сторону, а не дурную.

Каждый поступок ничто в сравнении с бесконечностью пространства и времени, а вместе с тем действие его бесконечно в пространстве и времени.

Каждый хочет изменить человечество, но никто не задумывается о том, как изменить себя.

Как ни неприятен для других гнев, он более тяжел для того, кто его испытывает. То, что начато в гневе, кончается в стыде.

Кратчайшее выражение смысла жизни может быть таким: мир движется и совершенствуется. Главная задача - внести вклад в это движение, подчиниться ему и сотрудничать с ним.

Критика тогда только плодотворна, когда она, осуждая, указывает на то, чем бы должно быть то, что дурно.

Кто научился размышлять, тому трудно веровать.

Кто усовершенствовался, тот не может верить тому, чтобы это усовершенствование кончилось.

Любовь уничтожает смерть и превращает ее в пустой призрак, она обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное, из несчастья делает счастье.

Люди должны жить во лжи или видеть ужасную истину бессмыслицы бытия, и всякий шаг в познании ведёт людей к этой истине.

Люди учатся, как говорить, а главная наука - как и когда молчать.

Люди, боящиеся смерти, боятся ее оттого, что она представляется им пустотою и мраком; но пустоту и мрак они видят потому, что не видят жизни.

Мир движется вперед благодаря тем, кто страдает.

Мудрость во всех житейских делах, мне кажется, состоит не в том, чтобы узнать, что нужно делать, а в том, чтобы знать, что делать прежде, а что после.

Мудрость не в том, чтобы много знать. Всего знать мы никак не можем. Мудрость не в том, чтобы знать как можно больше, а в том, чтобы знать, какие знания самые нужные, какие менее и какие еще менее нужны.

Мы живы не потому, что бережем себя, а потому, что делаем дело жизни.

Мы не можем представить себе жизнь после смерти и не можем вспомнить жизнь до рождения потому, что не можем представить себе ничего вне времени.

Надо жить так, чтобы не бояться смерти и не желать ее.

Науки не дают ответа о смысле жизни, а лишь показывают, что в необъятных, с их помощью открытых горизонтах, ответа на этот вопрос нет.

Наша жизнь - постоянно бегство от себя, точно угрызения совести преследуют и пугают нас. Как только человек становится на свои ноги, он начинает кричать, чтобы не слыхать речей, раздающихся внутри. В этой боязни исследовать, чтобы не увидать вздор исследуемого, в этом искусственном недосуге, в этих поддельных несчастиях, усложняя каждый шаг вымышленными путами, мы проходим по жизни спросонья и умираем в чаду нелепостей и пустяков, не пришедши в себя.

Не верьте словам ни своим, ни чужим, верьте только делам своим и чужим.

Недовольство собою есть необходимое условие разумной жизни. Только это недовольство побуждает к работе над собою.

Нет ничего более полезного для души, как памятование о том, что мы ничтожная и по времени и по пространству козявка и что сила твоя только в понимании своего ничтожества.

Неужели только затем и явился я на этот короткий промежуток времени в мир, чтобы наврать, напутать, наделать глупостей и исчезнуть.

Неясность слова есть неизменный признак неясности мысли.

Никогда не беспокой другого тем, что ты можешь сам сделать.

Ничто так не поощряет праздность, как пустые разговоры.

Нужно усилие для всякого воздержания, но из всех таких усилий самое трудное - это усилие воздержания языка. Оно же и самое нужное.

Обсуживая поступки других людей, вспоминай свои.

Один из самых обычных и ведущих к самым большим бедствиям соблазнов есть соблазн словами: «все так делают».

Ответы, даваемые всеми науками о смысле жизни, есть только тождества.

Плотская смерть уничтожает пространственное тело и временное сознание, но не может уничтожать того, что оставляет основу жизни: особенное отношение к миру каждого существа.

Плохо, если у человека нет чего-нибудь такого, за что он готов умереть.

Призвание можно распознать и доказать только жертвой, которую приносит ученый или художник своему покою и благосостоянию, чтобы отдаться своему призванию.

Разумное знание в лице ученых и мудрых отрицает смысл жизни, а огромные массы людей, все человечество - признают этот смысл в неразумном знании. И это неразумное знание есть вера.

Разумное и нравственное всегда совпадают.

Свобода в том, что каждый может увеличить свою долю любви, и потому благо.

Сила в разуме. Голова без ума, что фонарь без свечи.

Слово есть поступок.

Спасение не в обрядах, таинствах, не в исповедании той или иной веры, а в ясном понимании смысла своей жизни.

Старайся исполнить свой долг, и ты тотчас узнаешь, чего ты стоишь.

Степень правдивости человека есть указатель степени его нравственного совершенства.

Страх смерти есть только сознание неразрешенного противоречия жизни.

Страх смерти обратно пропорционален хорошей жизни.

Страх смерти происходит от того, что люди принимают за жизнь одну маленькую, их же ложным представлением ограниченную часть её.

Стыд перед людьми - хорошее чувство, но лучше всего стыд перед самим собой.

Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью.

Счастлив тот, кто счастлив у себя дома.

Счастье есть удовольствие без раскаяния.

Счастье личности вне общества невозможно, как невозможна жизнь растения, выдернутого из земли и брошенного на бесплодный песок.

Счастье охотнее заходит в тот дом, где всегда царит хорошее настроение.

То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть.

Только она - смерть, т.е. мысль о ней, выносит в такую область мысли, где полная свобода и радость.

Только отрекаясь от того, что погибнет и должно погибнуть, от нашей животной личности, мы получаем нашу истинную жизнь, которая не погибает и не может погибнуть.

Тому, кто верит, что жизнь не началась с рождения и не кончится со смертью, легче жить доброй жизнью.

Тот, кто ложно понимает жизнь, всегда будет ложно понимать и смерть.

Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.

У того, кто ничего не делает, всегда много помощников.

Убеждение в том, что жизнь имеет смысл, даётся человеку как награда за осмысленную жизнь.

Усилие есть необходимое условие нравственного совершенствования.

Утешиться может только тогда, когда поймешь, что жизнь в содержании, а не в сосуде.

Ученый не имеет ответа на главный вопрос всякого разумного человека: зачем я живу и что мне делать?

Философия не даёт ответа на вопрос о смысле жизни, а лишь усложняет его.

Чтобы быть счастливым, нужно постоянно стремиться к этому счастью и понимать его. Оно зависит не от обстоятельств, а от себя.

Я понял, что для того, чтобы понять смысл жизни, надо прежде всего, чтобы жизнь была не бессмысленна и зла, а потом уже - разум для того, чтобы понять ее.

Ровно 95 лет назад умер Лев Толстой. Он оставил после себя не только художественные сочинения, но и вполне развитое учение о будущем России и человечества. Знаменитый постулат о «непротивлении злу насилием» был не единственным и не главным в идее Толстого о Царствии Божием на земле. Толстой лишь подтвердил общую закономерность - отход от истинного христианства и Церкви порождает Утопию.

«МЕСТО, КОТОРОГО НЕТ»

Буквально в переводе с греческого утопия означает «место, которого нет» и «благословенное место»: на этой естественной игре слов строятся как утопии, так и их критика. Под утопией понимают не только какой-либо неосуществленный или неосуществимый проект. В научной трактовке утопия - это учение о модели идеального, счастливого, совершенного общества будущего как конечной цели и смысла мировой истории, которое когда-либо предстоит достичь человечеству.

В этом учении о «царствии Божием на земле» утопия является антитезой религии, намеренно заменяя ее загробный рай утопическим земным идеалом. Если в религиозных представлениях человек, созданный Богом, достигнет счастья в обретенном Царствии Небесном, то утопия полагает, что человеку в силу своего естества, то есть изначально доброй, разумной, справедливой природы суждено построить свой рай на земле, ибо своей природой человек предназначен для счастья. Это счастье ему и предстоит достичь в будущем, создав совершенное, справедливое общество. По словам историка Х.А. Мараваля, «утопия воспринимается как град, который следует возвести».

Оттого главным признаком утопии является наличие «позитивного утопического идеала» - стройной модели этого будущего общества, его образа и устройства, подробно разработанного и детально описанного с философских, социально-экономических и даже географических позиций. При этом всегда характерна нереальность как этого идеального общества, так и предложенных утопией социальных преобразований. Отмечено, что утопию порождает кризисное время истории, когда, по словам польского ученого Ежи Шацкого, «в человеческом сознании разверзается пропасть между миром, каков он есть, и миром, который можно вообразить». Объектом критики всегда является современное утописту общество, от которого он отталкивается в построении своей модели будущего.

Стремление к совершенству - ключевая идея утопического проекта. Утопист, конструируя свой общественный идеал, охватывает все фундаментальные понятия общественной жизни - от религии до семейного положения граждан, детально выписывая образ жизни в проектируемом будущем обществе, и строго регламентируя его в соответствии со своими представлениями о совершенстве, справедливости, разумности, нравственности, а также с собственными понятиями о счастье. Феномен «утопического мышления» характеризует жесткий, практически абсолютный рационализм, тоталитарность, умозрительность, максимализм, вера в разумность человеческой природы, способной преобразовать мир к лучшему и построить счастливое, совершенное общество, где будет достигнута всеобщая справедливость и равенство, и где счастье будет обеспечено для всех.

И хотя утопия является антитезой христианской религии, утопии бывают и религиозными, то есть признающими существование Бога, но в отличие от христианского учения такие утопии полагают, что Царство Божие должно осуществиться на земле, в итоге мировой истории, а не в потустороннем мире. Образ этого земного рая создается здесь на основе религиозных догм и постулатов, отобранных и интерпретированных мыслью утописта. Именно такой была утопия Льва Толстого, ознаменовавшая своим появлением исторический кризис в России накануне революции. Воплощение идеала в толстовской утопии имело ту же цель - счастье и свободу человека, но на лжехристианской основе, вне истинного христианского учения и Церкви.

Символом его утопии стала знаменитая «зеленая палочка», на которой в давности, по семейному преданию, его старший брат Николай записал тайну всеобщего человеческого счастья и закопал в землю: если люди откроют ее, то она сделает их счастливыми, и все станут «муравейными братьями». На закате жизни Лев Толстой пояснял, что, вероятно, это были «моравские братья», которых дети назвали «муравейными» на своем языке: «Идеал муравейных братьев, льнущих любовно друг к другу… под всем небесным сводом всех людей мира остался для меня тот же. И как я тогда верил, что есть зеленая палочка, на которой написано то, что должно уничтожить все зло в людях и дать им великое благо, так я верю и теперь, что есть эта истина, и что она будет открыта людям и даст им то, что она обещает». Исследователь утопизма М.Ласки обращает внимание на тот очевидный факт, что веру в счастливую и благородную «зеленую палочку» всегда сопровождает грозный и мрачный образ «муравейного братства».

ТОЛСТОЙ И ТОЛСТОВСТВО

Не будем здесь описывать хорошо известный путь Толстого, пройденный им в «поисках истины», и сущность его антицерковных воззрений. Отметим главное. Поиск истины, как и создание толстовского учения, был предопределен первейшим желанием Толстого, посетившего его еще в юности (в марте 1855 года), основать новую религию, «соответствующей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, религии практической, не обещающей будущее блаженство, но дающей блаженство на земле». Через пять лет эта мысль обрела более зримый образ - «написать матерьялистическое Евангелие, жизнь Христа - материалиста», вполне соответствовавшего рационалистической мысли Толстого-утописта.

Эта задача и была исполнена Толстым в его переводе, соединении и самостоятельном изложении библейских текстов Евангелия, где предстало его собственное утопическое учение. Главная суть толстовства - учение о царстве Божием на земле, которое он вложил в уста Иисуса Христа - «...благая весть царства Божия, т.е. возможность нового, ненасильнического устройства жизни». Согласно толстовской рационалистической трактовке христианства, «учение Христа устанавливает царство Бога на земле» до смерти человека, ибо в загробную жизнь, как и в душу и ее воскресение, Толстой сознательно не верил. Царство Божие - для Земли, как учит о религии Толстой-утопист, ибо «Бог есть жизнь».

Суть в том, что люди, пробудившись духовно и постигнув в себе дух Божий как начало всего существующего, должны исполнять заповеди христианства, то есть истину, понятую Христом. Это и приведет к осуществлению на земле Царствия Божия и даст людям истинное, полноценное счастье жизни. Христос же в трактовке Толстого - обыкновенный человек, мудрец и проповедник, первооткрыватель, понявший истину жизни и открывший ее людям. Он сам исполнил этот закон, пострадав за истину ради счастья и разумения других людей. «Евангелие Толстого» кончается смертью Господа на кресте. Все остальное убрано Толстым как «ненужное», то есть не соответствующее разуму и придуманное «темными», невежественными людьми.

Христос дал закон как «руководство к действию», по которому людям на земле следует жить для достижения всечеловеческого счастья. И «компенсацией» за личное самопожертвование будет не воскресение души в Вечности, а благо человечества, осуществленное в мире. Само слово «Евангелие» - «благая весть» - Толстой перевел как «возвещение о благе». В Евангелии Толстой выделил Нагорную проповедь как сущность закона Христа, где, по его мнению, выражается то новое по сравнению с законами Моисея, что принес именно Христос. Главным был закон о непротивлении злу насилием, избавляющий человечество от зла. Смысл его очень ясен и прост - делать добро в ответ на зло, и зло искоренится. Пять заповедей, выведенные толстовством из христианства, являются и руководящим принципом разумного человеческого действия, и средством достижения шаг за шагом царствия Божия, долженствующего явно осуществиться на земле в какой-либо совершенной, наиболее приближенной к образу царствия Божьего социальной форме. (Эти заповеди касались сугубо личного поведения человека, направленные на то, чтобы не распространять зло: 1) не обижать и не делать зла, ибо от зла заводится зло, 2) не оставлять жены, 3) ни в чем не клясться, ибо клятвы берутся для злых дел, 4) не противиться злу, не судить и не судиться, и 5) не делать различия между своим отечеством и чужим, так как все люди - дети одного Отца). Исполнение сего учения даст совершенство «внутреннее» - подражание Христу и «внешнее» - установление царства Божия на земле, которое у Толстого наполняется социальным содержанием.

Социальная утопия Толстого состоит из двух частей: критика современности и разработка мер, которые следует принять уже сейчас, и детальная разработка «позитивного утопического идеала» - то есть проекта общества будущего. А поскольку его «позитивным идеалом» была сельская земледельческая жизнь, то главным объектом критики Толстого стало государство. Критика Толстого была во многом справедливой, что сохраняет число его приверженцев и в наше время, но отступив от христианства и Церкви, он не избежал жестокой, истинно порабощающей утопии как «исторической лжи».

Толстой учил, что христианская истина и царствие Божие на земле имеет противоположность в лице государства и его институтов - судов, армии, полиции, собственности, богатства - всего того, что, согласно толстовской трактовке, было прямо запрещено Христом в Евангелии. Сущность государства, по Толстому, есть «организованное насилие», ибо оно возникло путем подчинения одних людей другим и представляет собою власть человека над человеком. Во-первых, именно государство отвлекло мирных тружеников от земли и поставило их в условия существования, противоестественные истинной и разумной жизни. Оттого Толстой видит в государстве и первопричину, и первоисточник всех человеческих бед. Государство не только ложно само по себе, как «богопротивная» форма жизни, но и все, что исповедуется государством, вредно и неправильно, начиная от «суеверия отечества» и кончая «суеверием цивилизации», включая законодательство, защиту границ, присягу, промышленность, культуру. «Государственный гипноз» осуществляется не только насилием, но и такими мирными средствами, как искусством, архитектурой, наукой, цивилизацией, религией, Церковью, храмами, музеями, университетами, театрами, патриотизмом. Все это у Толстого «не нужно» простому трудовому человеку, ибо ничего ему не дает для жизни и счастья, а служит только забавой богатых и праздных.

Во-вторых, государство породило другое зло - ненавистные Толстому города, как эпицентр ложной и вредной жизни, с человекоубийственной сущностью, с промышленностью, вырабатывающей «вредные» и «ненужные» (любимое слово Толстого) предметы, с расслоением людей на рабочих и богатых, живущих чужим трудом. Главный же грех городов заключался в пролетаризации крестьянства, в том, что крестьяне, страдая от недостатка земли или полного обезземеливания, отрывались от благостной деревни и отправлялись на заработки в города, где «все есть произведения чужого труда», - где они исполняли тяжелую, вредную и ненужную никому, кроме праздных людей, работу. Толстой называл город и «соблазном роскошных привычек», имея в виду те маленькие радости, вроде часов с цепочкой или сапог, которые могут себе позволить городские рабочие, и которые удерживают рабочего человека в городе - вместо того, чтобы категорически покинуть город и вернуться к естественному для человека земледельческому труду.

Государство и города совместно породили третье зло - ложное, противоестественное разделение труда, направленное на развращение и работающих, и потребляющих. Оно возникло из «лжи промышленности», которая направлена не на поощрение и улучшение земледельческого труда, а на производство ненужных предметов, вроде автомобилей, женских нарядов, роскошных дворцов, конфет, игрушек, автомобилей, табаку, вина, гастрономических предметов, лекарств, огромного количества печатной бумаги, пушек, ружей, пороха, ненужных железных дорог и т.п.» Города и промышленность закрепляют положение, когда труд производится одними, а потребляется другими. Разделение труда здесь может быть только насильственным, противоестественным. Оттого Толстой называл города «фокусами цивилизации» - цивилизация была четвертым злом, которое повлекло за собой государство, с ее псевдоценностями и ложными достижениями, противоестественными человеческой природе. Вот характерный пример толстовского рассуждения о разделении труда и его антицивилизационного размышления, в котором он обрушивается с критикой на саму цивилизацию, порожденную государственной формой жизни, а не только на определенные, сложившиеся в данный момент общественные отношения: «Если люди решили делать дорогу, и один копает, другой возит камень, третий разбивает его и т.д., то такое разделение труда связывает людей. Но если независимо от желания, а иногда и против желания рабочих, строится железная стратегическая дорога, или Эйфелева башня, или все те глупости, которыми полна Парижская выставка - и один рабочий вынужден добывать чугун, другой привозить уголь, третий лить этот чугун, четвертый рубить деревья, тесать их, не имея даже малейшего понятия о назначении обрабатываемых ими предметов, то такое разделение труда не только не связывает между собою рабочих, но, напротив, разделяет их».

Это отнюдь не значит, что и рабочего человека следует приобщать к достоянию цивилизации, к таким ее благам, как книгам, библиотекам, музеям, школам, университетам, консерваториям, картинным галереям. Все перечисленное, по Толстому - прихоти и забавы праздных и развращенных, ненужные трудовому человеку, которого Толстой почти обожествил. Не приобщить, а уничтожить все то, что не сопутствует простому народу, и взять только то, что дает сам народ: дорога нужна, а Эйфелева башня - нет. Однажды Толстой в беседе с философом Н.Н.Федоровым в Румянцевской библиотеке, указывая рукой на книги в шкафах, с вызовом заявил, что «хорошо бы все это сжечь».

Сущность своей эпохи Толстой осмыслял как время предстоящего переворота, который установит взамен Церкви истинное «жизнепонимание» Бога и вытекающее из этого постепенное установление справедливого «нового, ненасильнического общественного устройства: “То предсказание о том, что придет время, когда все люди будут научены Богом, разучатся воевать, перекуют мечи на орала и копья на серпы, т.е. переводя на наш язык, все тюрьмы, крепости, казармы, дворцы, церкви останутся пустыми, и все виселицы, ружья, пушки останутся без употребления, - уже не мечта, а определенная, новая форма жизни, к которой с все увеличивающейся быстротой приближается человечество”. (Упоминание церквей в перечне зол наряду с виселицами и казармами объясняется тем, что Толстой считал Церковь и храмы порождением государственной цивилизации). Толстой полагал, что у русского народа есть огромные преимущества в деле почина этого переворота, поскольку в отличие от Европы у него сохранился земледельческий строй, и он в состоянии себя прокормить.

Средства, предложенные Толстым, - плод утопической мысли, они просты, примитивны и наивны. Прежде всего, это ликвидация государства как ложной формы жизни, со всеми его атрибутами - от собственности до науки, повинуясь которому люди отступили от Бога. «Победить зло можно только неучастием в насилии», - а именно в государственной деятельности. Отсюда вытекают такие «разумные» меры, как мирный саботаж, то есть мирное неповиновение граждан власти и отказ исполнять ее повеления, участвовать в ее делах - тогда просто некому будет осуществлять зло государственной жизни. Толстой призывал отказаться от исполнения должностных обязанностей в государственных органах - от министров и профессоров до городовых и писарей. (Известно, что Толстой осуждал святого доктора Гааза за его работу тюремным врачом). Перестать платить подати и поставлять солдат. Ничего не давать государству и ничего у него не брать - ни пенсий, ни жалования, ни гонораров, ни наград. Не обращаться к нему за помощью, отказаться от собственности, в первую очередь земельной как общественной несправедливости, от капитала. Освободиться от «суеверия отечества» и патриотизма: «Люди так привыкают к этому суеверию, что гордятся своей принадлежностью к России, Франции, Германии, хотя эта принадлежность ни на что им не нужна и ничего, кроме зла, не доставляет им». Восстановить в себе религиозное сознание, перестать «делать дурное», осознанно покидать города и оседать на землю мирными крестьянскими общинами, повсеместно перейти к здоровому, земледельческому и физическому труду, не противиться злу насилием и жертвовать собой.

Толстой предупреждал, что исполнение сего повлечет за собой, во-первых, жестокие преследования. Их-то и надо терпеливо, по-христиански переносить, не отвечая злом за зло, потому что душе ничего не будет, кроме блага, ибо не принимающие участия в насилии не могут быть порабощены (то есть принуждены проступать против своей разумной воли), как не может быть разрезана вода. И тогда шаг за шагом, действием, страданием, самопожертвованием, терпением будет осуществляться истина и воплощаться Царствие Божие на земле.

Во-вторых, это повлечет за собой уничтожение или, по крайней мере, кардинальное изменение государственной, урбанистической, промышленной, цивилизации, чего бояться не следует. Как отмена крепостного права изменила облик бывшей «помещичьей культуры», которая была не нужна рабам, так и освобождение рабочих, которые направят свои силы на другое, повлечет за собой изменение облика мира. Напрасно думают, писал Толстой, что «...все те пустяки, глупости и гадости, как-то: пушки, крепости, синематографы, храмы, автомобили, разрывные бомбы, фонографы, телеграфы, скоропечатные машины... останутся такие же и при освобождении рабочих и всегда будут составлять великое благо для человечества». Из нее будет взято лишь, что действительно полезно, а далее будет налажено производство орудий труда и средств, которые будут нужны для земледельцев без отрыва их от земли.

Нигде у Толстого рабочий народ не выступает таким абсолютным, безусловным, почти мистическим критерием истинности, как в теме искусства. Это понятно: народ является единственным тружеником в противовес праздным и богатым, на его рабском труде держится сама деятельность «людей наук и искусств», которая есть ложь: «Деятельность эта представляется всегда рабочему народу бесполезной и даже развращающей. Так, без исключения, относится рабочий народ к университетам, библиотекам, консерваториям, картинным, скульптурным галереям и театрам, строимым за его счет». Народ, - трудовой, религиозный, добрый, способный к самостоятельной жизни общинами без вмешательства власти, считающий саму власть грехом, нравственно и душевно здоровый - является панацеей, на которого Толстой-утопист возложил все свои чаяния.

Оттого народ выступает в толстовстве не только как «мерило истины», справедливости, нравственности, порядка, гениальности, но и как судия - и как единственная «форма жизни» в будущем. Да, его заставляют обслуживать потребности и прихоти других, и это вызывает у Толстого справедливое негодование: труженик оторван от произведений своего труда. Но вместо приобщения народа к предметам искусства утопическая мысль Толстого, как и в случае с цивилизацией, уничтожает сами данные предметы как якобы вредные и ненужные народу, хотя настоящим критерием здесь выступает не народ, а Лев Толстой: «Для огромного большинства всего рабочего народа наше искусство, недоступное ему по своей дороговизне, чуждо ему еще и по самому содержанию, передавая чувства людей, удаленных от свойственных всему большому человечеству условий трудовой жизни. То, что составляет наслаждение для человека богатых классов, непонятно как наслаждение для рабочего человека и не вызывает в нем никакого чувства или вызывает чувства совершенно обратные тем, которые оно вызывает у человека праздного и пресыщенного. Так, например, чувства чести, патриотизма, влюбления, составляющие главное содержание теперешнего искусства, вызывают в человеке трудовом только недоумение и презрение или негодование». Так за Толстым-гуманистом является Толстой-утопист.

К чему же, по мысли Толстого, следует стремиться человечеству?

ЗЕЛЕНАЯ ПАЛОЧКА

Царство Божие на земле согласно мысли Толстого должно наступить в адекватной, наиболее соответствующей социальной форме - а именно в крестьянской земледельческой общине, которую он наблюдал в действительности. Однако это не значит, что Толстой призывал всего лишь вернуться к мирному, пусть и повсеместному земледельческому труду - тогда он не был бы утопистом. Он не прогнозировал будущее, не предлагал что-то перспективное, а конструировал его идеальную модель, построенную на утопических представлениях об идеале и счастье. Оттого проектируется не общественное устройство, а сама жизнь в совершенном будущем обществе. И позитивный утопический идеал толстовства - крестьянская община, то есть, как определил сам Толстой, - идеальное общежитие, основанное на взаимном соглашении.

Читая труды Толстого, посвященные будущему, возникает чувство, что эта утопия это было неизбежной расплатой за его отход от Церкви и истинного христианства. Важно отметить особенность толстовства. У великих утопистов - Т. Мора, Т. Кампанеллы, Платона - образы будущего дают возможность реконструировать представления их авторов о современном им обществе и о средствах его преобразования. У Толстого - иначе, даже почти наоборот. Из описаний настоящего и простых размышлений о будущем является стройная утопическая модель жестокого, насильственного, искусственного общества. Эта насильственность у Толстого достигается не созданием государственной машины или тоталитарного режима, а нарочным упрощением жизни, ее намеренной однообразностью, агрессивной примитивностью, принципиальным сужением кругозора будущих граждан («ненужные знания») подавлением человеческих возможностей ради простоты и естественности «истинной жизни». И хотя толстовская утопия далека от страшных образов утопий Мора и Кампанеллы, ужаснувших человечество, она создает отталкивающее, абсолютно несвободное общество, подавляющее и порабощающее человеческую личность, намеренно нивелирующее ее способности. Бердяев указывал на антигуманность толстовства, где жизни личностной принципиально противостоит «жизнь истинная». Отрицание человеческой личности явилось из отрицания души в лжехристианстве Толстого: «Все учение Христа в том, чтобы ученики его, поняв призрачность личной жизни, отреклись от нее и переносили ее в жизнь всего человечества. Учение же о бессмертии личной души не только не призывает к отречению от своей личной жизни, но навеки закрепляет эту личность».

Образ будущего общества и принципы его устройства выписаны Толстым в общих чертах, что он обосновал невозможностью провидеть и учесть любые изменения в вечном становлении царства Божие на земле. Базируется утопический идеал на толстовском понимании счастья и его пяти главнейших условий: жизнь в единении с природой, труд - любимый, свободный, полезный, физический, - семья, общение с людьми, здоровье и безболезненная смерть. Будущее общество в образе крестьянской земледельческой общины обеспечивало человеку все эти пять условий. Более того, возвращение на землю означает обретение истинной, «божеской» жизни, от которой человечество уклонилось, впав в «исторический грех» государства и промышленности: «Жить же сознательной земледельческой жизнью - значит признавать земледельческую жизнь не случайным временным условием жизни, а такой жизнью, при которой человеку легче всего исполнять волю Бога и которая поэтому должна быть предпочтена всей другой жизни».

Устройство этого будущего общества у Толстого основано, во-первых, на признании земли общим достоянием и отсутствии собственности на нее, во-вторых, на отсутствии всякой собственности «вне своего тела», в третьих на праве так называемой «природной собственности», например, на орудия труда, которые можно подарить, отдать, обменять, дать взаймы, но не имея за это платы; в-четвертых, на основании особого разделения труда, и в-пятых, на принципе «чередования труда», который является главным принципом жизни в будущем обществе, где главное - труд.

Мирная жизнь крестьянской общины даст человеку то, чем она держится, - возможность труда, не только земледельческого ради прокормления, но труда идеального , нравственного, правильного, разумного, возведенного в абсолютную степень. Труд воплощает собою «божескую» жизнь и символизирует правильное устройство человеческого общества. Вся жизнь человека проходит в самом разнообразном труде, строго распределенном в виде «чередования», где будут задействованы все возможности человека, выраженные в строении его физического тела - утопия ничего не упускает. «Идеальный» принцип чередования труда связан с распределением естественного времени человеческой жизни: если на сон природа отводит 8 часов, а на полноценный умственный труд вполне хватает 5 часов, остаются еще бесценных 11 часов, которые неизвестно куда деваются. Как же истинно распределить время, отпущенное человеку на жизнь и ограниченное смертью?

И вот на это утопическая мысль Толстого предлагает свой проект-регламент идеального общественного бытия. День человека разумно делится на 4 части, которые Толстой назвал «упряжками»: от пробуждения до завтрака, между завтраком и обедом, от обеда до полдника и от полдника до вечера. Этим временным категориям соответствуют четыре рода трудовой деятельности человека: тяжелый мускульный труд, «от которого вспотеешь», деятельность «ловкости мастерства» (пальцев и кисти рук, то есть ремесленный труд), «деятельность ума и воображения» (искусство), и «деятельность общения с другими людьми».

Все обозначенные виды труда производят четыре рода жизненных благ, получаемых от тяжелого труда (например, хлебопашество), ремесленного труда (одежда, обувь, утварь), а также произведения искусства и человеческое общение. Жизнь в толстовской общине состоит в «радостном чередовании» перечисленных видов труда: день устроен так, чтобы задействовать и упражнять все четыре природные способности человека, дабы производить все четыре рода жизненных благ. Таким образом, жизнь человека проходит в последовательных четырех «упряжках»: сначала грубого физического труда, затем ремесленного труда, затем умственного труда, и четвертая «упряжка» - общение с людьми. Далее следует полноценный и глубокий сон.

На этом принципе чередования у Толстого основано общественное разделение труда в будущем. Он повторял, что существует два признака полезности человеческой деятельности - желание принести пользу и признание пользы тем, кому она приносится. Человек - существо разумное, ищущее блага и себе и другим. Разумеется, что благом для себя он будет считать чередование труда, в то время как благом для других может быть его узкая профессиональная деятельность. Например, в труде сапожника, умеющего шить обувь, нуждается вся деревня. Однако это не будет поводом для его особой специализации труда вместо естественного чередования, потому что он сам не должен захотеть тяжелой профессиональной однообразности. Поэтому профессиональную деятельность человека, вынужденную просьбами других, Толстой-утопист считал жертвой для блага общества ради людей, на которую и не следует его обрекать полностью, а жалеть и предлагать работать вместе со всеми в упряжках. И речь идет не только о ремесленнике, но и о музыканте, писателе и ученом: «Там, где не будет насилия над чужим трудом и ложной веры в радостность праздности, ни один человек для занятия специальным трудом не уволит себя от физического труда, нужного для удовлетворения его потребностей». Если же человек в толстовском обществе будущего все-таки захочет заниматься какой-либо специальной деятельностью, например, музыкой, то это будет возможно только в том случае, если его деятельность будет нужна другим людям, то есть если они его об этом сами попросят. В противном же случае он должен заниматься музыкой строго в соответствующей «упряжке» своего трудового дня.

Таким образом, толстовская община полностью живет на самообеспечении. Заметим, что производство и потребление в толстовской утопии достаточно жестко регламентированы, поскольку труд согласно толстовской мысли благотворно опрощает человека, его вкусы и потребности. Принципиально утверждается простейшее или нарочито опрощенное - от самой простой крестьянской пищи и домашнего отдыха до промышленного производства только того, что необходимо именно для земледельческого труда; все остальное попадает в обычный для Толстого разряд «ненужных» вещей.

Сюда же определяется и «классическое искусство». Представления Толстого на тему «искусства будущего» как нельзя лучше иллюстрирует его утопию: «Идеалом совершенства будущего будет не исключительность чувства, доступного только некоторым а, напротив, всеобщность его. И не громоздкость, неясность и сложность формы, как это считается теперь, а, напротив, краткость, ясность и простота выражения». Искусство и его содержание выводится Толстым из той истинной и нравственной идеальной жизни, которая должна быть создана, и которое будет ее обслуживать, укреплять, развивать, пропагандировать, увлекая людей к «братскому единению» и удовлетворяя «требованиям всех людей, больших масс людей, находящихся в естественных трудовых условиях». Искусству, как и самой жизни, надлежало быть упрощенным и опрощенным - в этом суть толстовской утопии и ее идеала будущего: «Художник будущего будет понимать, что сочинить сказочку, песенку, которая тронет, прибаутку, загадку, которая забавит, шутку, которая насмешит, нарисовать картинку, которая будет радовать десятки поколений или миллионы детей и взрослых, - несравненно важнее и плодотворнее, чем сочинить роман, симфонию или нарисовать картину, которые развлекут на короткое время несколько людей богатых классов...»

Лев Николаевич Толстой - родился 28 августа 1828 года, Ясная Поляна, Тульская губерния. Один из самых значительных русских писателей и мыслителей. Просветитель, публицист, в конце жизни основатель нового религиозно-нравственного учения - толстовства. Автор произведений - «Декабристы», «Война и мир», «Анна Каренина», «Два гусара», «Хаджи-Мурат», «Крейцерова соната» и др. Умер 7 ноября 1910 года, станция Астапово, Тамбовская губерния.

Афоризмы, цитаты, высказывания Толстой Лев Николаевич

• В искусстве все чуть-чуть.
• Знание - орудие, а не цель.
• Живут лишь те, кто творит добро.
• Величайшие истины - самые простые.
• Счастлив тот, кто счастлив у себя дома.
• Счастье есть удовольствие без раскаяния.
• Разумное и нравственное всегда совпадают.
• Всякое рассуждение о любви уничтожает любовь.
• Кто научился размышлять, тому трудно веровать.
• Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти.
• Жизнь должна и может быть неперестающей радостью.
• Страх смерти обратно пропорционален хорошей жизни.
• Знание без нравственной основы - ничего не значит.
• Цель обеда есть питание и цель супружества - семья.
• У того, кто ничего не делает, всегда много помощников.
• Ничто так не поощряет праздность, как пустые разговоры.
• Неясность слова есть неизменный признак неясности мысли.
• Работа только тогда радостна, когда она несомненно нужна.
• Воспитателю надо глубоко знать жизнь, чтобы к ней готовить.
• Детей не отпугнешь суровостью, они не переносят только лжи.
• Наши добрые качества больше вредят нам в жизни, чем дурные.
• Искусство есть высочайшее проявление могущества в человеке.
• Было гладко на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить!
• Не бойся незнания, бойся ложного знания. От него все зло мира.
• Истинная сила человека не в порывах, а в нерушимом спокойствии.
• Усилие есть необходимое условие нравственного совершенствования.
• В человеке вложена потребность счастья; стало быть, она законна.
• Жизнь, какая бы ни была, есть благо, выше которого нет никакого.
• Старайся исполнить свой долг, и ты тотчас узнаешь, чего ты стоишь.
• Истина, выраженная словами, есть могущественная сила в жизни людей.
• Афоризмы - едва не лучшая форма для изложения философских суждений.
• Не слушайте никогда тех, кто говорит дурно о других и хорошо о вас.
• Общественный прогресс истинный - в большем и большем единении людей.
• Всякая клевета получает только больше значения от возражения на нее.
• Плохо, если у человека нет чего-нибудь такого, за что он готов умереть.
• Красота, радость, только как радость, независимо от добра, отвратительна.
• Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.
• Не верьте словам ни своим, ни чужим, верьте только делам и своим, и чужим.
• Последствиями войны всегда будут всеобщее бедствие и всеобщее развращение.
• Если сколько голов - столько умов, то сколько сердец - столько родов любви.
• Стыд перед людьми - хорошее чувство, но лучше всего стыд перед самим собой.
• Пьяница никогда не идет вперед ни в умственном, ни в нравственном отношении.
• Я знаю в жизни только два действительных несчастья: угрызения совести и болезнь.
• Знание смиряет великого, удивляет обыкновенного и раздувает маленького человека.
• Короткие мысли тем хороши, что они заставляют серьезного читателя самого думать.
• Красноречие, точно жемчуг, блещет содержанием. Настоящая мудрость немногословна.
• Правильный путь таков: усвой то, что сделали твои предшественники, и иди дальше.
• Прогресс состоит во все большем преобладании разума над животным законом борьбы.
• Большая часть мужчин требует от своих жен достоинств, которых они сами не стоят.
• Только бы верили люди, что сила не в силе, а в правде, и смело высказывали бы ее.
• Чем больше человек доволен собой, тем меньше в нем того, чем можно быть довольным.
• Степень правдивости человека есть указатель степени его нравственного совершенства.
• Женщина, старающаяся походить на мужчину, так же уродлива, как женоподобный мужчина.
• Если один раз пожалеешь, что не сказал, то сто раз пожалеешь о том. что не промолчал.
• Каждый хочет изменить человечество, но никто не задумывается о том, как изменить себя.
• Вера есть понимание смысла жизни и признание вытекающих из этого понимания обязанностей.
• Человек, познавший свою жизнь, подобен человеку-рабу, который вдруг узнаёт, что он царь.
• Важно всегда было и будет только то, что нужно для блага не одного человека, но всех людей.
• Важно не количество знаний, а качество их. Можно знать очень многое, не зная самого нужного.
• Ежели бы человек не желал, то и не было бы человека. Причина всякой деятельности есть желание.
• Время есть бесконечное движение, без единого момента покоя - и оно не может быть мыслимо иначе.
• Там, где труд превращается в творчество, естественно, даже физиологически исчезает страх смерти.
• Любовь не может быть вредной, но только бы она была любовь, а не волк эгоизма в овечьей шкуре любви.
• У самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что его любят. Стало быть, в этом счастье.
• Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью.
• Стыдиться можно и должно не какой-либо работы, хотя бы самой нечистой, а только одного: праздной жизни.
• Только тогда легко жить с человеком, когда не считаешь ни себя выше, лучше его, ни его выше и лучше себя.
• Церковь. Все это слово есть название обмана, посредством которого одни люди хотят властвовать над другими.
• Доброе дело совершается с усилием, но когда усилие повторено несколько раз, то же дело становится привычкой.
• Все люди мира имеют одинаковые права на пользование естественными благами мира и одинаковые права на уважение.
• Недовольство собою есть необходимое условие разумной жизни. Только это недовольство побуждает к работе над собою.
• Хороший актер может, как мне представляется, прекрасно сыграть самые глупые вещи и тем усилить их вредное влияние.
• Люди различаются тем, что одни прежде думают, потом говорят и делают, а другие прежде говорят и делают, а потом думают.
• Есть два желания, исполнение которых может составить истинное счастье человека, - быть полезным и иметь спокойную совесть.
• Как ни неприятнее для других гнев, он более тяжел для того, кто его испытывает. То, что начато в гневе, кончается в стыде.
• Чем больше человек дает людям и меньше требует себе, тем он лучше; чем меньше дает другим и больше себе требует, тем он хуже.
• Добро есть вечная, высшая цель нашей жизни. Как бы мы ни понимали добро, жизнь наша есть не что иное, как стремление к добру.
• Чтобы стать счастливым, нужно постоянно стремиться к этому счастью и понимать его. Оно зависит не от обстоятельств, а от тебя.
• Нужно усилие для всякого воздержания, но из всех таких усилий самое трудное - это усилие воздержания языка. Оно же и самое нужное.
• Человек подобен дроби, числитель есть то, что он есть, а знаменатель - то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь.
• Ошибки и недосмотры ясно сознающего человека могут быть более полезны, чем полуправды людей, предпочитающих оставаться в неопределенности
• Зло войны и благо мира до такой степени известны людям, что с тех пор, как мы знаем людей, самым лучшим пожеланием было приветствие «мир вам».
• Только бы люди знали, что цель человечества не есть материальный прогресс, что прогресс этот есть неизбежный рост, а цель одна - благо всех людей.
• Имей цель для всей жизни, цель для известного времени, цель для года, для месяца, для недели, для дня, и для часа, и для минуты, жертвуя низшие цели высшим.
• Кратчайшее выражение смысла жизни может быть таким: мир движется и совершенствуется. Главная задача - внести вклад в это движение, подчиниться ему и сотрудничать с ним.
• Цивилизация шла, шла и зашла в тупик. Дальше некуда. Все обещали, что наука и цивилизация выведут нас, но теперь уже видно, что никуда не выведут: надо начинать новое.
• Тщеславие, забота о славе людской - это последнее снимаемое платье. Трудно его снять, а тяготит оно ужасно, потому что более всего мешает свободе души.
• Человек обязан быть счастлив. Если он несчастлив, то он виноват, и обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства или недоразумения.
• Как ни говори, а родной язык всегда останется родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдет, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело.
• Человек, переставший пить и курить, приобретает ту умственную ясность и спокойствие взгляда, который с новой верной стороны освешает для него все явления жизни.
• Призвание можно распознать и доказать только жертвой, которую приносит ученый или художник своему покою и благосостоянию, чтобы отдаться своему призванию.
• Я всегда старался не раздражаться и уступать в ссоре, чем и достигал умиротворения, а потом уже в спокойном состоянии дело улаживалось само собой. Почти всегда приходится жалеть, что ссора не была прекращена вначале.
• Что же делать? Отбросить все те усовершенствования жизни, все то могущество, которое приобрело человечество? Забыть то, что оно узнало? Невозможно. Как ни зловредно употребляются эти умственные приобретения, они все-таки приобретения, и люди не могут забыть их.
• Различие между ядами вещественными и умственными в том, что большинство ядов вещественных противны на вкус, яды же умственные, в виде... дурных книг, к несчастью, часто привлекательны.
• Война есть убийство. И сколько бы людей ни собралось вместе, чтобы совершить убийство, и как бы они себя ни называли, убийство все равно самый худший грех в мире.
• Зерно невидимо в земле, а только из него вырастает огромное дерево. Так же незаметна мысль, а только из мысли вырастают величайшие события жизни человеческой.
• Умиление и восторг, которые мы испытываем от созерцания природы, - это воспоминание о том времени, когда мы были животными, деревьями, цветами, землей. Точнее: это - сознание единства со всем, скрываемое от нас временем.
• Истинная любовь сама в себе чувствует столько святости, невинности, силы, предприимчивости и самостоятельности, что для нее не существует ни преступления, ни препятствий, ни всей прозаической стороны жизни.
• Одно из первых и всеми признаваемых условий счастья есть жизнь такая, при которой не нарушена связь человека с природой, то есть жизнь под открытым небом, при свете солнца, при свежем воздухе; общение с землей, растениями, животными.
• Не таков ли обычный ход прогресса, что делаются изобретения и материальные усовершенствования, которые разрушают нравственный порядок жизни. Когда же этот беспорядок становится очень тяжелым, поднимаются нравственные вопросы.
• Если разум не указывает тебе твоего места в мире и твоего назначения, то знай, что виновато в этом не дурное устройство мира, не твой разум, а ложное направление, которое ты дал ему.
• Жениться надо никак не по любви, а непременно с расчетом, только понимая эти слова как раз наоборот тому, как они обыкновенно понимаются, то есть жениться не по чувственной любви и по расчету где и чем жить, а по тому расчету, насколько вероятно, что будущая жена будет помогать, а не мешать мне жить человеческой жизнью.
• Человек будет тем счастливее, чем яснее он поймет, что его призвание состоит не в том, чтобы принимать услуги от других людей, но в том, чтобы прислуживать другим и предоставить свою жизнь в распоряжение многих людей. Человек, поступающий таким образом, будет достоин своих владений и никогда не потерпит неудачу.

Посмотрите же на жизнь людей, живущих по учению мира: чем большего они достигли успеха по учению мира, тем больше они лишены этого условия счастья. Чем выше то мирское счастье, которого они достигли, тем меньше они видят свет солнца, поля и леса, диких и домашних животных. Многие из них — почти все женщины — доживают до старости, раз или два в жизни увидав восход солнца и утро и никогда не видав полей и лесов иначе, как из коляски или из вагона, и не только не посеяв и не посадив чего-нибудь, не вскормив и не воспитав коровы, лошади, курицы, но не имея даже понятия о том, как родятся, растут и живут животные.

Люди эти видят только ткани, камни, дерево, обделанное людским трудом, и то не при свете солнца, а при искусственном солнце; слышат они только звуки машин, экипажей, пушек, музыкальных инструментов; обоняют они спиртовые духи и табачный дым; под ногами и руками у них только ткани, камень и дерево; едят они по слабости своих желудков большей частью несвежее и вонючее. Переезды их с места на место не спасают их от этого лишения. Они едут в закрытых ящиках. И в деревне, и за границей, куда они уезжают, у них те же камни и дерево под ногами, те же гардины, скрывающие от них свет солнца; те же лакеи, кучера, дворники, не допускающие их до общения с землей, растениями и животными. Где бы они ни были, они лишены, как заключенные, этого условия счастия. Как заключенные утешаются травкою, выросшей на тюремном дворе, пауком, мышью, так и эти люди утешаются иногда чахлыми комнатными растениями, попугаем, собачкой, обезьяной, которых все-таки растят и кормят не они сами.

Другое несомненное условие счастья есть труд, во-первых, любимый и свободный труд, во-вторых. труд физический, дающий аппетит и крепкий, успокаивающий сон. Опять, чем большего, по-своему, счастья достигли люди по учению мира, тем больше они лишены и этого другого условия счастья. Все счастливцы мира — сановники и богачи или, как заключенные, вовсе лишены труда и безуспешно борются с болезнями, происходящими от отсутствия физического труда, и еще более безуспешно со скукой, одолевающей их (я говорю: безуспешно — потому что работа только тогда радостна, когда она несомненно нужна; а им ничего не нужно), или работают ненавистную им работу, как банкиры, прокуроры, губернаторы, министры и их жены, устраивающие гостинные, посуды, наряды себе и детям.

(Я говорю: ненавистную — потому, что никогда еще не встретил из них человека, который хвалил бы свою работу и делал бы ее хоть с таким же удовольствием, с каким дворник очищает снег перед домом.) Все эти счастливцы или лишены работы, или приставлены к нелюбимой работе, то есть находятся в том положении, в котором находятся каторжные.

Третье несомненное условие счастья — есть семья. И опять, чем дальше ушли люди в мирском успехе, тем меньше им доступно это счастье. Большинство — прелюбодеи и сознательно отказываются от радостей семьи, подчиняясь только ее неудобствам. Если же они и не прелюбодеи, то дети для них не радость, а обуза, и они сами себя лишают их, стараясь всякими, иногда самыми мучительными средствами сделать совокупление бесплодным. Если же у них есть дети, они лишены радости общения с ними. Они по своим законам должны отдавать их чужим, большей частью совсем чужим, сначала иностранцам, а потом казенным воспитателям, так что от семьи имеют только горе — детей, которые смолоду становятся так же несчастны, как родители, и которые по отношению к родителям имеют одно чувство — желание их смерти для того, чтобы наследовать им.

Здравствуйте дорогие читатели сайта Спринт-Ответ. Сегодня мы сделаем очень краткий обзор капиал-шоу "Поле Чудес" и ответы на вопросы игры за 21 апреля 2017 года . Я извиняюсь за обзор без имен и фамилий игроков, просто не было времени на полный обзор игры, занимаюсь ускорением загрузки сайта. Итак начинаем!

Ответы в игре "Поле Чудес" за 21.04.2017

В зал заходят участники первой тройки игроков, Леонид Якубович начинает игру.

21 апреля 1937 года в Московском Художественном театре состоялась премьера спектакля "Анна Каренина" . Причем агентство ТАСС сообщило об этом как о деле государственной важности. Сегодня вся программа будет посвящена Льву Николаевичу Толстому, его изречениям. Вот задание на первый тур. Такие понятия как Бог, счастье, смерть, любовь, вечность, Лев Николаевич Толстой считал главными вопросами нашего бытия, и называл их разнообразнейшие...что? Как Толстой называл главные вопросы нашего бытия, разнообразнейшими? Слово из 11 букв.

Победитель первой тройки игроков "Поле Чудес" за 21.04.2017

Задание на второй тур. Роман Толстого "Анна Каренина" после выхода в свет вызвал у читателей массу различных разнообразных откликов. Кто-то жалел Анну, кто-то порицал. Сам же автор говорил, что основной задачей его было не столько вызвать жалость к героине, сколько показать ее...что? В романе "Анна Каренина" Толстой хотел не столько вызвать жалость к героине, сколько показать...что? Слово из 12 букв.

Задание на третий тур. Лев Николаевич оставил нам огромное количество умных мыслей и идей. Вот в частности он говорил: "Счастье есть удовольствие без.." Без чего? Толстой говорил "Счастье есть удовольствие без..." Чего? Слово из 9 букв.

"Поле Чудес" - ответы за 21 апреля 2017 года, победительница третьего тура игры

И наконец-то задание на финал. Лев Николаевич уделял огромное внимание образованию. Известно, что в своем имении он организовал школу для крестьянских детей. Писатель говорил: "Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли, а не..." Чем? Толстой говорил, что знание тогда знание, когда оно приобретено усилиями свое мысли, а не чем? Слово из 6 букв. Правильные ответы на "Поле Чудес" за 21 апреля 2017 года можно посмотреть в приведенных иллюстрациях.